Создавая свои гигиенические правила, народ часто давал им суеверное толкование. Такие суеверия обычно сохранялись дольше, чем память о причинах, вызвавших их рождение. Поэтому и сейчас мы часто сталкиваемся со многими традиционными правилами поведения, облаченными в причудливую форму народных примет, поверий или предрассудков, функциональная основа которых неясна при поверхностном наблюдении. Это отнюдь не означает, что любое суеверие целесообразно. Верные и полезные приметы порой трудно выделить из множества ложных, так как в древности разумная мысль нередко облекалась в мистическую оболочку.
Задолго до возникновения письменности знание было словесно организовано в форму кратких изречений, передававшихся из поколения в поколение, которые имели силу норм, правил, законов, направленных на сохранение отдельного человека, целых народов и укрепление мощи государства. Впоследствии многие рациональные эмпирические медицинские знания нашли отражение в первых письменных источниках Египта. Индии. Иудеи, Китая (Бароян, 1967).
Со времен язычества люди научились выделять по клинике многие болезни из сборной группы "лихорадок". Отражением этого является существование в мифологии множества богинь, демонов и ведьм, вызывающих различные лихорадочные заболевания. В Древней Руси народные целители знали и определяли не менее дюжины различных болезней, сопровождающихся лихорадкой; и, соответственно, в русских сказаниях присутствуют двенадцать демонов-трясовиц (трясся, гладея, желтея, храпуша и так далее), олицетворяющих различные лихорадочные заболевания. Кроме этого отдельно существовал образ чумы (Мифы народов мира, 1980), которую достоверно отличали от обычного лихорадочного заболевания.
Наряду с чумой одной из первых среди лихорадок древним человеком была идентифицирована малярия, тогда же была отмечена и связь последней с болотами. В древнеримской мифологии выделялись Деа Фебрис Тетциана и Деа Фебрис Квартана - богини, посвященные трех- и четырехдневным лихорадкам, то есть трехдневной и четырехдневной малярии, хорошо известным современным медикам. По смыслу близким к этим богиням был культ богини Мефитис, вызывавшей "лихорадку болотных испарений", то есть опять же малярию (Мифологический словарь, 1992). В русской мифологии с малярией можно связать образ Параскевы-Пятницы - продолжение главного южнославянского женского божества Мокоти (воды-влаги), которая в негативной своей ипостаси соотнесена с лихорадкой-трясовицей (Мифы народов мира. 1980).
Красивая легенда связана с открытием лечебных свойств коры хинного дерева, природного источника получения лекарственного препарата - хинина. Согласно этой легенде после землетрясения в Даха (местность в Эквадоре) много хинных деревьев было вывернуто с корнем, и часть из них упали в небольшое озеро. От коры этих деревьев вода в озере стала такой горькой, что ее было неопрятно пить. Поэтому люди, пользовавшиеся водой из озера, стали ходить за водой в другое место. Только живший на берегу озера индеец, ослабленный тяжелыми приступами лихорадки, не мог отправиться за хорошей водой и был вынужден утолять жажду горькой водой из озера. К своему удивлению через день-два он почувствовал себя лучше, а приступы лихорадки оставили его (Gamham, 1966).
Тоже легендой овеяно ознакомление европейцев с лечебными свойствами коры хинного дерева. В 1638 г. принцессу Чин Чон - красавицу жену вице-короля Перу успешно вылечил от перемежающейся лихорадки индеец, дававший ей порошок коры хинного дерева. Уже через два года, начиная с 1640 г. кору хинного дерева начинают экспортировать в Европу для лечения малярии (Strong, 1943). Ввоз этого лекарства в Россию стал осуществляться после специального указа Петра 1 (Лысенко, 1974).
За несколько столетий до открытия и медицинского использования маляриотерапии (сознательного заражения доброкачественной малярией) в лечении сифилиса восточно-африканские знахари посылали больных-сифилитиков на несколько ночей в болота. Многие из них в дальнейшем заболевали лихорадкой (малярией) и излечивались от сифилиса (Шахнович, 1969).
Так же из глубокой древности доходят до нас упоминания о другой протозойной трансмиссивной инфекции - кожном лейшманиозе. На многих керамических изделиях Перуанской империи Инков (2 тыс. лет до н.э.) воспроизведены изображения людей с язвами и рубцами на лице, которые большинство исследователей отожествляют с перуанским кожным лейшманиозом - "ута" (Кожевников и др.. 1947, Brucker, 1992). В мифах ирокезов - американских индейцев Хадагона - воплощение болезней и смерти изображается с деформированным, сдвинутым на бок носом (Мифологический словарь. 1992), что можно считать за отображение эспундии - кожно-слизистого американского лейшманиоза, вызывающего разрушение хрящей носа и гибель заболевших.
В "Илиаде" (IX в. до н.э.) имеются следующие строки (перевод Гнедича):
- "Сын Громовержца и Леты, Феб, царем прогневанный,
- Язву на воинство злую навел...
- В самом начале на мулов напал он и псов празднобродячих.
- После постиг ч народ..."
Конечно трудно точно установить болезнь, поразившую ахеян под стенами осажденной Трои, но участие собак заставляет, по мнению П.В.Кожевникова с соавторами (1947), думать о лейшманиозе. По нашему мнению нельзя исключить, что в этом отрывке речь идет об описании эпизоотии и эпидемии сибирской язвы. Во второй песне "Иллиады" Гомер объясняет почему Филокнет не смог прибыть к стенам осожденной Трои (перевод Гнедича):
- "...лежал предводитель на острове Лемне священном,
- в тяжких страданиях, где он оставлен сынами ахеян,
- мучимый язвою злой, нанесенной пагубной гидрой."
Не была ли лимнейская гидра греческих мифов олицетворением кожного лейшманиоза, эндемичного для островов Эгейского моря? На этот вопрос отечественных классиков изучения кожного лейшманиоза П.В.Кожевникова, Н.В. Добротворской и Н.И.Латышева (1947) не существует определенного ответа.
Известно, что Александр Македонский (IV в. до н.э.) к концу своей жизни страдал какой-то болезнью, названной персидским поэтом Фирдоуси в эпической поэме "Шах Наме" - "азар". Эта болезнь и привела великого завоевателя древности к кончине в Вавилоне в 323 г. до н.э. Одни исследователи склонны видеть в этой болезни "Балхскую язву"- кожный лейшманиоз (Кожевников и др., 1947), другие - малярию (Резников, 1950). В пользу последнего предположения говорит описание клиники болезни, приводимое в других источниках, которая больше напоминает тяжелую церебральную форму тропической малярии (Плутарх, 1893), а недоброкачественный кожный лейшманиоз, эндемичный в Балхе (Афганистан) и в наши дни. В подтверждение малярийной гипотезы существует легенда, приведенная в трудах Ариана (1837), согласно которой "волхвы-провидцы" не советовали Александру. возвращавшемуся из успешного похода в Индию в свою временную столицу - Вавилон, входить в город по восточной короткой дороге, проходившей среди болот. Однако, Александр не внял предостережениям, не захотел делать крюк и входить в Вавилон по сухой западной дороге. Вскоре после возвращения в Вавилон Александр тяжело заболел (Ариан, 1912).
Оставим мир Древней Греции и перенесемся в Древний Египет...
